Война языков

Война языков (ивр. ‏מלחמת השפות‏‎; милхемет ха-сафот) — дебаты в османской Палестине о языке преподавания в еврейских школах, один из ключевых моментов возрождения языка иврит.

Предыстория

К моменту оформления сионизма в качестве политической силы (созыв первого, базельского, конгресса в 1897 г.) перед Т. Герцлем и WZO (Всемирная сионистская организация) возникло огромное количество политических (государствообразующих) вопросов: территориальный («территориализм» или план Уганды); о светскости, форме правления и т. д. Одним из важнейших пунктов был образовательный (форма, содержание) и, главное, языковой вопрос общения ишува и олим хадашим (новых репатриантов).

До 1948 года

Со времён Первой алии (1881 г.) и до провозглашения 14 мая 1948 г. государства Израиль одним из важнейших вопросов, стоящих перед ишувом, был вопрос школьного, среднего и высшего светского образования детей репатриантов.

Главным камнем преткновения был вопрос о языке преподавания, вследствие разноязыкости вновь прибывших, говоривших на русском, идише, польском, немецком и других языках, и отсутствия в иврите, ставшем общим языком ишува, терминологии медицинского, технического, юридического (светского) и т. п. характера.

Несмотря на подвижническую деятельность группы филологов, сплотившихся вокруг Элиэзера Бен-Йехуды по созданию новых учебников и постепенному появлению ивритоязычных учебных пособий (первым учебником стал изданный в 1909 году школьный учебник математики), преподавание в школах, средних учебных заведениях и в Технионе велось не только на иврите, но и на немецком, русском, французском языках, что приводило к огромному количеству проблем из-за терминологического непонимания разных специалистов. Иногда даже учителя школ не понимали друг друга.

Среди быстрорастущего еврейского населения ишува, начиная с 1910-х годов, всё больше и больше родителей и преподавателей, школьников и студентов, стали выступать за унификацию образования, и за полный переход образования на иврит под лозунгом, провозглашённым Бен-Йехудой, «Иври, дабер иврит!» (русс. «Еврей, говори на иврите!»).

Одним из основных событий этой кампании стала дискуссия о языке преподавания в первом в Палестине техническом высшем учебном заведении — заложенном в 1912 году Технионе. Так как основателем института выступало общество немецких евреев «Эзра», в качестве языка преподавания предлагался немецкий. В 1913 году полемика о будущем языке преподавания вылилась в бурные демонстрации и митинги по всей стране‚ профсоюз учителей объявил забастовку, к которой присоединились ученики находившихся под патронажем общества «Эзра» школ; Элиэзер Бен-Иегуда предупреждал: если преподавание будет вестись на немецком языке‚ «кровь потечет по улицам». Попечители института в качестве компромисса предложили преподавать на иврите географию и историю‚ но все технические дисциплины — на немецком языке, бывшем в тот период языком науки. Было заявлено, что на иврите практически не существовали технические термины. Бен-Иегуда написал в ответ: «В качестве автора „Словаря старого и нового иврита“… заявляю: преподавание научных предметов на иврите возможно! Если терминология на иврите недостаточно еще разработана‚ то это лишь вопрос времени‚ максимум год». В поддержку иврита выступил и главный раввин Хайфы, заявивший, что будущие выпускники Техниона‚ возможно, станут «строителями Третьего Храма‚ а Дом Божий не может быть построен на иностранном языке». Полемика была прервана Первой мировой войной. Когда в 1925 году, наконец, состоялось открытие Техниона, уже само собой подразумевалось‚ что преподавать будут только на иврите.

Впоследствии, при содействии «Академии языка иврит» — нормативного филологического органа, всё израильское образование было унифицированно и переведено на иврит.

В Российской империи

В Российской империи в начале двадцатого века в черте оседлости борьбу за возрождение иврита возглавил Владимир Жаботинский. Он пытался вводить преподавание иврита в еврейских школах, предлагая выделить для изучения иврита и еврейской истории две пятых учебного времени, пытался создать учебные заведения, где языком преподавания был иврит, но его начинания не встречали понимания у местного еврейского населения. Только среди сионистов Литвы, в Вильно, он отмечал, что помимо идиша, и иврит рассматривается как родной язык.

В Израиле

В 1950-е гг. после Катастрофы (Шоа) и репатриации в Израиль выживших, в основном говорящих на идише польских, румынских и венгерских евреев, также встал вопрос об их языковой интеграции. В том числе под негласным запретом было использование слов идишского происхождения, идишской орфографии в написании имён, названий (в идише используется ивритский алфавит с некоторыми изменениями) в печатных изданиях и официальных документах. Даже книги Шолом-Алейхема издавались только в переводах на иврит.

В то же время со стороны государства всячески поощрялся полный переход на иврит (в том числе и в частной жизни), изменение написания (орфографии) имён (а зачастую и просто их смена). Известные примеры: Голда Меир, Давид Бен-Гурион, Моше Шарет.